Апелляционное постановление № 22А-378/2019

Апелляционным постановлением № 22А-378/2019 судебная коллегия по уголовным делам Южного окружного военного суда оставила в силе постановление Крымского гарнизонного суда о прекращении уголовного дела на основании п.2 ч.1 ст. 24 УПК.

АПЕЛЛЯЦИОННОЕ ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Судебная коллегия по уголовным делам Южного окружного военного суда в составе …

рассмотрела в судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам потерпевшего ФИО10 и апелляционному представлению государственного обвинителя Г.М.В. на постановление Крымского гарнизонного военного суда от 13 августа 2019 г. о прекращении уголовного дела в отношении военнослужащего войсковой части № <данные изъяты> Ш., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 336 УК РФ.

Заслушав доклад председательствующего К.И.В., выступление прокурора С.С.В. в поддержку доводов апелляционных жалоб и представления, а также возражения защитника, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

Органом предварительного следствия Ш. обвинялся в оскорблении им, как начальником, подчинённых в связи с исполнением обязанностей военной службы.

Согласно судебному постановлению в <данные изъяты> ДД.ММ.ГГГГ командир воинской части Ш., недовольный действиями подчинённых <данные изъяты> ФИО11 и <данные изъяты> ФИО10 по выполнению поставленной задачи по контролю за военнослужащим, склонным к совершению грубых дисциплинарных проступков, в ходе служебного совещания нецензурно выразился в их адрес.

Поскольку действия Ш., связанные с оскорблением подчинённых военнослужащих, хотя формально и содержали признаки преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 336 УК РФ, но в силу малозначительности не представляли общественной опасности, постановлением Крымского гарнизонного военного суда от 13 августа 2019 г. уголовное дело в отношении Ш. прекращено на основании ч. 2 ст. 14 УК РФ и п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ – в связи с отсутствием состава преступления.

В апелляционных жалобах (первоначальной и дополнительной) и представлении потерпевший ФИО10 и государственный обвинитель Г., приводя примеры судебной практики и собственный анализ норм действующего законодательства, считают постановление суда незаконным и необоснованным ввиду несоответствия изложенных в постановлении выводов суда первой инстанции установленным фактическим обстоятельствам уголовного дела, существенного нарушения уголовно-процессуального и неправильного применения уголовного законов, просят указанное постановление отменить и направить дело на новое судебное разбирательство.

В обоснование авторы апелляционных жалоб и представления утверждают, что вывод суда первой инстанции о наличии в противоправном деянии Ш. признаков малозначительности является необоснованным и противоречит материалам уголовного дела. В частности, согласно заключению судебной лингвистической экспертизы высказанные Ш. слова были адресованы ФИО11 и ФИО10, являются неприличными и содержат информацию, унижающую честь и достоинство последних, в связи с чем Ш. подлежит уголовной ответственности по ч. 2 ст. 336 УК РФ.

Не основанным на материалах дела, как полагает автор апелляционных жалоб, является и вывод суда о том, что неприличная форма высказываний Ш. в его адрес являлась лишь стилистическим средством выражения своих эмоций и личных переживаний, поскольку психологическая экспертиза в отношении Ш. не проводилась. Вопреки мнению суда первой инстанции, действия Ш., связанные с высказываниями в его адрес ненормативной лексики, унижают честь и достоинство человека, а потому являются преступными. Суд также оставил без внимания показания свидетеля ФИО16 (супруги потерпевшего) и его показания о том, что после оскорбления его Ш. снизился уровень уважения к нему со стороны подчинённых и супруги.

Кроме того, авторы апелляционных жалоб и представления полагают, что суд вопреки требованиям закона по собственной инициативе вызвал в суд и допросил свидетелей ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21 и ФИО22, показания которых необоснованно положил в основу обжалуемого постановления и которые в силу служебной зависимости от Ш. являются заинтересованными в исходе дела лицами.

К показаниям потерпевшего ФИО11 о том, что инкриминируемыми в вину Ш. действиями его честь и достоинство не были задеты, по мнению автора апелляционных жалоб, суду также следовало отнестись критически, поскольку ФИО11 находится в служебной зависимости от Ш.

По мнению государственного обвинителя Г., свидетели ФИО17, ФИО19 и ФИО22 дали неправдивые показания о том, что в случае высказывания аналогичных выражений в их адрес они не сочли бы себя оскорблёнными. При этом свидетели ФИО28, ФИО18 и ФИО21, а также сам подсудимый Ш. оценили бы эти неприличные высказывания в свой адрес как оскорбительные. Однако суд показания этих свидетелей не оценил и в постановлении не указал, по каким основаниям при наличии противоречивых доказательств он принял показания свидетелей ФИО17, ФИО19 и ФИО22 и отверг показания свидетелей ФИО28, ФИО18, ФИО21.

Кроме того, суд не принял во внимание тот факт, что Ш., нецензурно выражаясь в адрес потерпевших, имел умысел унизить их честь и достоинство и, согласившись с объёмом предъявленного обвинения, признал вину в содеянном. Последующие же утверждения подсудимого Ш. об отсутствии у него цели унизить честь и достоинство потерпевших – это способ защиты, к которому суду также следовало отнестись критически.

Как утверждают авторы апелляционных жалоб и представления, освободив Ш. от уголовной ответственности, суд нарушил принцип равенства всех граждан перед законом, поставив должностное положение Ш., как командира воинской части, выше закона.

Приводя собственное толкование нормы уголовного закона, предусматривающей ответственность по ст. 336 УК РФ, авторы апелляционных жалоб и представления утверждают, что состав инкриминируемого преступления является формальным и не предусматривает наступление каких-либо последствий в виде того или иного вреда воинским правоотношениям в качестве обязательного признака данного состава преступления. В связи с этим отношение иных членов воинского коллектива к оскорблению Ш. ФИО10, равно как и вопросы, связанные с декриминализацией ст. 130 УК РФ и употреблением на службе ненормативной лексики самими потерпевшими, по мнению авторов апелляционных жалоб и представления, какого-либо значения для решения вопроса об освобождении подсудимого от уголовной ответственности не имели.

Наряду с этим, авторы апелляционных жалоб и представления ссылаются на то, что в ходе судебного разбирательства не установлено фактов употребления ФИО11 и ФИО10 во время и в связи с исполнением обязанностей военной службы ненормативной лексики, которая бы носила адресный характер. Суд первой инстанции не учёл разницу между простым и адресным использованием ненормативной лексики: в первом случае содеянное расценивается как дисциплинарный проступок, а во втором – как уголовно-наказуемое деяние.

По мнению авторов апелляционных жалоб и представления, употребление ненормативной лексики в любом случае противоречит требованиям Общевоинских уставов Вооружённых Сил РФ и не может являться нормой общения в воинских коллективах, в то время как принятое судом первой инстанции решение не будет способствовать укреплению воинской дисциплины. Вывод суда о возможности привлечения Ш. к дисциплинарной или гражданско-правовой ответственности, как полагает автор апелляционных жалоб, несостоятелен, поскольку подсудимый подлежит привлечению к уголовной ответственности.

Ссылка суда в обжалуемом постановлении на факт обращения потерпевшего ФИО10 в правоохранительные органы с заявлением о его оскорблении Ш. спустя лишь полгода, по мнению авторов апелляционных жалоб и представления, не имеет значения для решения вопроса о виновности подсудимого, сроки давности привлечения которого к уголовной ответственности не истекли. При этом автор апелляционных жалоб указывает, что в связи с нахождением в служебной зависимости от Ш. он не имел возможности раньше обратиться в правоохранительные органы с таким заявлением.

Помимо этого, авторы апелляционных жалоб и представления указывают, что нормами УПК РФ не предусмотрено вынесение судом постановления о прекращении уголовного дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, и в соответствии с ч. 8 ст. 302 УПК РФ суду следовало постановить оправдательный приговор. При этом после вынесения постановления об отказе в удовлетворении ходатайства подсудимого о прекращении уголовного дела с назначением судебного штрафа суду необходимо было продолжить рассмотрение уголовного дела, предоставив стороне обвинения возможность представить суду другие доказательства виновности Ш. и выступить с обвинительной речью.

Также, ссылаясь на приговоры по уголовным делам об аналогичных преступлениях, авторы апелляционных жалоб и представления обращают внимание на то, что обжалуемое постановление противоречит сложившейся судебной практике и создаёт прецедент, который негативно скажется на характере взаимоотношений между военнослужащими и, как следствие, отразится на боеготовности и безопасности государства.

Не соглашаясь с выводом суда первой инстанции о непричинении инкриминируемыми в вину Ш. действиями существенного вреда воинским правоотношениям и дисциплине, авторитету потерпевших среди начальников и подчинённых, авторы апелляционных жалоб и представления обращают внимание, что при наличии таких последствий содеянное Ш. подлежало бы квалификации по норме Особенной части УК РФ, предусматривающей более строгую ответственность. Кроме того, как полагает автор апелляционных жалоб, оскорбление начальником одновременно двух подчинённых свидетельствует о повышенной общественной опасности совершённого Ш. противоправного деяния.

Приходя к выводу о малозначительности совершённого Ш. деяния, суд вторгся в оценку личности подсудимого, как должностного лица, которое постоянно в общении с подчинёнными употребляет нецензурные выражения, в связи с чем данные выражения должны восприниматься как «норма», чего, по мнению автора апелляционных жалоб, делать был не вправе.

С учётом того, что поведение Ш., как командира воинской части, который, согласно требованиям общевоинских уставов, должен не допускать грубости и унижения личного достоинства подчинённых, служить образцом строгого соблюдения законов РФ, нормативных правовых актов и общевоинских уставов, быть примером нравственности, честности, скромности и справедливости, послужило отрицательным примером для подчинённых, в чём убедился суд в ходе судебного разбирательства и отразил в своём постановлении (подчинённые Ш. привыкли к употреблению им в повседневной служебной деятельности нецензурных выражений и применении неприличных слов при оценке их служебной деятельности), то вывод суда о том, что содеянное Ш. в силу малозначительности не представляет общественной опасности, как полагают авторы апелляционных жалоб и представления, нельзя признать законным и обоснованным.

В возражениях на апелляционные жалобы и представление обвиняемый Ш. и защитник С. считают приведённые потерпевшим ФИО10 и государственным обвинителем Г. доводы необоснованными и просят оставить постановление без изменения, а апелляционные жалобы и представление – без удовлетворения.

Рассмотрев материалы уголовного дела, изучив доводы апелляционных жалоб и представления, возражений на них, судебная коллегия приходит к выводу о том, что постановление о прекращении уголовного дела является законным, обоснованным и мотивированным, а апелляционные жалобы и представление – не подлежащими удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 2 ст. 14 УК РФ не является преступлением действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного данным Кодексом, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности.

По смыслу закона критерием дифференциации деяния на преступления, административные и дисциплинарные проступки является общественная опасность, которая свидетельствует о способности деяния причинить вред общественным отношениям.

Суд тщательно проанализировал фактические обстоятельства дела и привёл в постановлении мотивированные суждения, по которым пришёл к выводу о том, что содеянное Ш. является малозначительным.

Материалами уголовного дела установлено, что командир воинской части Ш., недовольный действиями подчинённых <данные изъяты> ФИО11 и <данные изъяты> ФИО10 по выполнению поставленной задачи по контролю за военнослужащим, склонным к совершению грубых дисциплинарных проступков, в ходе служебного совещания нецензурно выразился в их адрес.

По итогам судебного разбирательства суд пришёл к выводу, что содеянное Ш. не является уголовно наказуемым деянием.

При этом суд обоснованно учёл, что деяние Ш. представляло собой спонтанную реакцию на выявленное в ходе служебного совещания ненадлежащее исполнение подчинёнными ФИО11 и ФИО10 его правомерного распоряжения, направленного на обеспечение интересов военной службы; неприличные высказывания Ш. в адрес ФИО11 и ФИО10 являлись стилистическим средством передачи эмоций и личных переживаний с целью добиться лучшего понимания в выполнении поставленной служебной задачи и не преследовали цели вызвать у последних чувство унижения и неполноценности; в результате содеянного Ш. какого-либо существенного вреда авторитету государственной власти не причинено и отрицательного влияния на выполнение задач, связанных с прохождением военной службы, не оказано.

Наряду с этим, судом учитывались показания потерпевшего ФИО11 и свидетелей ФИО49, ФИО28, ФИО17, ФИО18, ФИО19, ФИО20, ФИО21 и ФИО22, присутствовавших на служебном совещании ДД.ММ.ГГГГ о том, что высказанные Ш. в адрес ФИО11 и ФИО10 в неприличной форме слова они не восприняли как оскорбительные, в результате действий Ш. по высказыванию этих слов существенного вреда воинским правоотношениям не причинено, авторитет ФИО11 и ФИО10 среди начальников и их подчинённых не подорван, воинская дисциплина не снизилась.

При таких данных суд пришёл к правильному выводу о том, что содеянное Ш. не обладает признаками достаточной общественной опасности, которая позволила бы признать это деяние преступлением.

Указанное решение судебная коллегия находит правильным, не противоречащим уголовному закону, поскольку действие (бездействие), хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного УК РФ, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности, преступлением не является (ч. 2 ст. 14 УК РФ).

Вопреки доводам апелляционных жалоб и представления, в материалах уголовного дела не содержится доказательств, свидетельствующих о том, что содеянное Ш. обладает признаками высокой общественной опасности, которая позволила бы признать деяние Ш. преступлением.

В связи с этим ссылки в апелляционных жалобах и представлении на заключение эксперта-лингвиста и субъективное восприятие потерпевшим ФИО10 и его супругой высказанных Ш. в адрес ФИО10 выражений как унижающих честь и достоинство последнего сами по себе не могут служить достаточным основанием для привлечения подсудимого к уголовной ответственности и не ставят под сомнение правильность вывода суда первой инстанции о том, что действия Ш., связанные с высказыванием оскорбительных выражений в адрес ФИО11 и ФИО10, в силу малозначительности не представляют общественной опасности.

Таким образом, доводы потерпевшего ФИО10 об оставлении судом без внимания показаний его и супруги ФИО16 о том, что после нанесённого Ш. оскорбления снизился уровень его уважения со стороны подчинённых, противоречат материалам дела, вследствие чего являются надуманными.

Ссылка автора апелляционных жалоб на противоречивость показаний Ш. относительно наличия у последнего умысла на унижение чести и достоинства ФИО11 и ФИО10 также является необоснованной и опровергается материалами дела.

Довод автора апелляционных жалоб о том, что в связи с отсутствием соответствующего психологического исследования в отношении Ш. у суда отсутствовали основания для вывода о том, что неприличная форма высказываний Ш. являлась лишь стилистическим средством выражения своих эмоций и личных переживаний, нельзя признать обоснованным. Разрешение данного вопроса в силу положений ст. 196 УПК РФ не требовало обязательного назначения судебной экспертизы. К тому же данный вывод суда основан на совокупности исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств, которые в соответствии с принципом свободы оценки доказательств, закреплённым в ст. 17 УПК РФ, оценены судом по своему внутреннему убеждению. При этом следует также отметить, что никакие доказательства (в том числе заключение эксперта) не имеют заранее установленной силы, в связи с чем отсутствие такого психологического исследования не ставит под сомнение правильность выводов суда первой инстанции.

Утверждения авторов апелляционных жалоб и представления о необоснованной оценке судом обстоятельств, связанных с поздним (спустя полгода) обращением ФИО10 в правоохранительные органы с заявлением об оскорблении его Ш., не позволяют усомниться в правильности принятого судом решения о малозначительности деяния, совершённого Ш..

Ссылки авторов апелляционных жалоб и представления на судебную практику несостоятельны, поскольку она основана на фактических обстоятельствах, отличных от тех, которые установлены по рассматриваемому делу. При этом утверждения авторов апелляционных жалоб и представления о том, что обжалуемое постановление положит начало формированию судебной практики, которая негативно скажется на характере взаимоотношений между военнослужащими и, как следствие, отразится на боеготовности и безопасности государства, носят предположительный характер, вследствие чего являются беспредметными.

Вопреки доводам апелляционных жалоб и представления, каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих отмену либо изменение постановления, судом первой инстанции не допущено.

Как видно из протокола судебного заседания, в ходе судебного разбирательства в соответствии со ст. 15, 244 и 274 УПК РФ обеспечено равенство прав сторон, которым суд первой инстанции, сохраняя объективность и беспристрастность, в условиях состязательного процесса создал необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

Все представленные сторонами доказательства исследованы судом, а заявленные участниками судебного разбирательства ходатайства разрешены в установленном законом порядке.

Судебной коллегией не установлено данных, свидетельствующих об исследовании судом первой инстанции недопустимых доказательств, ошибочном исключении из разбирательства по делу допустимых доказательств или об отказе сторонам в исследовании доказательств, которые могли бы иметь существенное значение для правильного разрешения дела.

Положенные в основу обжалуемого постановления доказательства надлежащим образом исследованы и оценены судом в ходе судебного разбирательства, достаточно полно и правильно изложены в постановлении, сомнений в своей относимости, допустимости и достоверности не вызывают.

Показания свидетелей, согласующиеся в существенных деталях между собой, в постановлении изложены полно и правильно, в пределах обстоятельств, подлежащих доказыванию, им судом дана надлежащая оценка, и они, вопреки утверждению авторов апелляционных жалоб и представления об обратном, правильно положены в основу постановления.

Заинтересованность потерпевшего ФИО11 и свидетелей, предупреждённых об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний по ст. 307 УК РФ, в исходе уголовного дела материалами дела не подтверждена, а ссылка в апелляционных жалобах и представлении на их служебную зависимость от подсудимого Ш., как командира воинской части, является несостоятельной и сама по себе не может свидетельствовать об обратном.

Судом не оставлены без внимания и надлежащей оценки все имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела существенные обстоятельства.

Довод авторов апелляционных жалоб и представления о том, что суд по своей инициативе вызвал в судебное заседание и допросил свидетелей, нельзя признать обоснованным и влекущим отмену судебного постановления. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в Определении от 20 ноября 2003 г. № 451-О, осуществление судом функции правосудия предполагает наделение его правом проверять и оценивать представленные сторонами доказательства. Такая проверка допускает получение и исследование – в рамках предъявленного подсудимому обвинения – иных доказательств, подтверждающих или опровергающих доказательство, проверяемое судом. Названное право является непременным условием использования судом тех или иных доказательств для принятия на их основе правосудных решений. Иное не позволяло бы суду при рассмотрении уголовного дела давать объективную оценку отстаиваемым сторонами позициям и устранять возникающие в ходе судебного разбирательства сомнения в их обоснованности, а, следовательно, не обеспечивало бы независимость и беспристрастность суда при отправлении правосудия. Между тем, как видно из материалов уголовного дела, председательствующий в рамках возложенной на него функции по созданию необходимых условий для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав поставил вопрос о необходимости вызова в суд и допроса в качестве свидетелей ряда очевидцев произошедшего, допрос которых стороны, включая государственного обвинителя и потерпевшего ФИО10, полагали необходимым (<данные изъяты>). При таких данных вызов в судебное заседание свидетелей для установления обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения дела, не свидетельствует о нарушении судом принципа состязательности сторон.

Вопреки доводам апелляционных жалоб и представления, принятие судом решения в форме постановления о прекращении уголовного дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, вместо постановления оправдательного приговора, не противоречит требованиям закона, не свидетельствует о нарушении прав сторон и не может служить безусловным основанием для отмены правильного по существу судебного решения.

При этом утверждения авторов апелляционных жалоб и представления о лишении судом стороны обвинения возможности представить дополнительные доказательства виновности Ш. нельзя признать обоснованными, поскольку, как видно из протокола судебного заседания, перед объявлением судебного следствия оконченным на вопрос председательствующего участники процесса ответили об отсутствии у них каких-либо ходатайств о дополнении судебного следствия и в ходе прений сторон заявлений об ограничении судом их прав, в том числе в представлении дополнительных доказательств, не делали.

Иные доводы авторов апелляционных жалоб и представления направлены на переоценку представленных в суд доказательств, не опровергают выводы суда первой инстанции, в связи с чем подлежат отклонению как несостоятельные.

Таким образом, суд первой инстанции принял законное и обоснованное решение о прекращении уголовного дела на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

С учётом изложенного, судебная коллегия не усматривает оснований для отмены постановления Крымского гарнизонного военного суда, в том числе по доводам, изложенным в апелляционных жалобах и представлении.

На основании изложенного и руководствуясь ст. 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

ПОСТАНОВИЛА:

Постановление Крымского гарнизонного военного суда от 13 августа 2019 г. о прекращении уголовного дела в отношении Ш. оставить без изменения, а апелляционные жалобы потерпевшего ФИО10. и апелляционное представление государственного обвинителя Г.М.В. – без удовлетворения.